Алевтина Глебова о глиняном горшке

Бурда и Морозовский встают из-за стола. Бурда приплясывает под музыку, Морозовский обескуражен пиджаком, сильно заляпанным воском от свеч. Ворошилов говорит, что вся одесская команда «обсвечена», но Бурда как всегда чист и аккуратен. Далее диалог:

• Ну как игра?
• Хорошие вопросы. Почему-то мне думается что это игра именно для одесской команды.
• Для детской команды?
• Для одесской команды.

Бурда рассказывает истории про то, как его узнают на улицах негритянки и полные женщины.

Отвечает Борис Бурда: Мы отказались от красивой версии со сказкой «как только прикоснётся вор, петух запоёт» и горшком с сажей, и, всё-таки, наверное, оставим версию что именно в такой горшок бросали белые и чёрные фасолинки за осуждение и оправдание. То есть, его использовали как такой вот сборник мнений судей. Урна для голосования («Я хочу уточнить: эти фасолинки играли какую роль?») Эти фасолинки играли роль голосов за осуждение либо оправдание обвиняемого. Белые или чёрные шары. Баллотировка. Обвиняемый баллотировался на роль признанного виновным».

Правильный ответ: Когда римский судья не мог сам определить кто прав, а кто виноват, он доверял это богу. И бросал в глиняный горшок жребий. Хотя просто я помню, что и голосование тоже было таким образом, которым вы сказали («Могу даже ссылку дать: в «Гаргантюа и Пантагрюэле» в третьей книге даже рассказывается именно об этом голосовании, когда в таком горшке оказалось равное число обвинительных и оправдательных голосов», – блещет эрудицией Бурда) Я, к сожалению, ну, у меня ответ такой, поэтому … («Что поделать … ») Так, минуточку. И в то же время я знаю, что вы тоже правы, это наша вина. Тут какой-то двойной ответ. Может быть спорный вопрос? Или засчитать?

Из сада доносятся разные предложения. Козлов предлагает кинуть жребий. Ворошилов решает вытащить еще один конверт и выходит в зал. Вопрос признан спорным.