Пантюков М. И. о бутырской обуви

Ведущий донимает Бялко, мол, вдруг притих он. Бялко не знает что сказать. Ведущий предполагает, что тот мог бы взять предыдущий вопрос, на что Александр Андреевич сообщает, что наоборот, он ещё ни одного вопроса о приспособлениях не отгадал, это его слабость.

Остановка волчка на 13 секторе сопровождается полу-дьявольским смехом Двинятина. За время трансляции поступило 1007 вопросов.

Отвечает Фёдор Двинятин:

• Эта обувь производилась в Бутырской тюрьме.
• Откуда Вы это знаете?
• Давайте проверим вначале.
• Вы знаете из какой-то книжки? Нет, мне просто…
• Из интернета, – говорит кто-то.
• Да носил я её, – шутит Голубева.
• Так, господа! Я предупреждал: ответ знатока. Если кто-то ещё из пяти разговаривает, я просто не засчитываю очко, – взвивается вдруг ведущий.

Правильный ответ:

• Делали в Бутырской тюрьме. А принадлежало производство государству. Кстати, Вы этого не сказали. Вы не ответили кому принадлежало.
• Почему упоминание Бутырской тюрьмы так резко повлияло на Ваш характер? – вклинивается Барщевский.
• Вы, всё-таки, не хи-хи-ха-ха сюда пришли. Посмотрите, пожалуйста, на экран. Вопрос: «Кому принадлежало производство обуви?» Господин Двинятин ответил: «Делали в Бутырской тюрьме»
• А я утверждаю, что ответ «государству» неверный. Потому что наверняка принадлежало Министерству внутренних дел или НКВД. Потому что у государства собственности никогда не было.
• Потому что всё в то время государству принадлежало, – вступает в диспут Козлов.
• И ничего одновременно, потому что по закону собственником выступало, в данном случае, какое-то конкретное министерство или ведомство. Поэтому, если Вы хотите, так сказать, заниматься крючкотворством, то есть, моей профессией, поиграть на моей половине поляне – давайте поиграем. Это НКВД было. И то, в зависимости от того, в каком году, потому что либо НКВД, либо ГПУ – парирует Барщевский под аплодисменты зала.
• Еще вспомните, что это 13 сектор, будьте снихо- (оговаривается) снисходительны, – милым голосом просит Сусов.
• Господин Сусов, честно Вам скажу: вот господин Барщевский выступал с таким пафосом, что мне хотелось засчитать очко телезрителям. Но Вы так милы и добры, что Вам я отказать не могу – 5:4.