Елена Дьячук о Мосфильмовском буфете
Послушайте стихотворение с натуры из сатирической тетради Евгения Евтушенко:
Наполеон сказал: «Сарделек пару!».
Советский рубль он вынул из лосин,
Потом присел к электросамовару,
Распутина в соседи пригласил.
Ещё одна прелестная подробность:
Вбежал Малюта, бросил «Сигарет!»
Печальная, забавная загробность.
Почти тот свет…
Где поэт Евгений Евтушенко подсмотрел эту натуру?
Дан правильный ответ: Мосфильмовский буфет
Светлана Зейналова выдвигает версию «психбольница», аргументируя её тем, что «Наполеон – это самый первый псих». Через некоторое время рождается почти правильная версия – «театр». Градский, наорав на всех, выдвигает окончательно верную версию.
Отвечает Александр Градский: Насколько мне показалось, была у нас версия про театр, но здесь совершенно явно, что люди снимались в разных фильмах и, не успев переодеться, шли в буфет или в столовку на киностудии, и там, как раз, Евтушенко встретил всех этих разных персонажей («Итак, Ваш ответ – это что?») Ну, буфет или столовая на киностудии.
Правильный ответ:
- Давайте посмотрим на стихотворение. Попробуйте «столовую» сюда приложить – не получается.
- А какая разница: буфет или столовая? Это то же самое. Буфет или столовая на киностудии.
- Итак: «Печальная, забавная загробность. Почти тот свет…»
- Мосфильмовский, Ленфильмовский буфет, – выпаливает Ирада Зейналова.
- Так, всё! Ирада Зейналова нарушила правила! 5:3!
- Почему?
- Потому что отвечает Александр Градский, а Вы влезли.
Градский замечает, что в вопросе не было явного указания на то, что надо закончить стихотворение, это-де не само собой разумеется. Крюк корит вопящих Зейналовых, мол, теперь телезрители будут знать, что те отгрызают победы.
- Печальная, забавная загробность. Почти тот свет…
- Мосфильмовский буфет, – заканчивает Градский.
- Ну наконец-то.
Градский вновь начинает бузить по поводу того, что их не просили закончить, а на экран он не смотрел. Крюк, дабы прервать этот фарс, коротко объявляет победу знатоков.