Владимир Блинов о провизии на атомных судах

Правильную версию вновь сразу же выпаливает Бугаев.

Отвечает Алесь Мухин:

• Мы, всё-таки, думаем, что дело здесь не в технике, а в людском факторе. За вот этот срок, который озвучен – четыре-пять месяцев – может произойти, ну, наверное, в первую очередь, то, что какие-то запасы на корабле подошли к своему либо логическому завершению, либо их надо обновить. Это, может быть, запасы воды, запасы еды. А может быть и какая-то психологическая профилактика.
• Итак! Вы свалили всё в одну кучу. А теперь, пожалуйста, выбирайте: воды, еды или психологической профилактики?
• Вода и еда – это тоже разные кучки?
• Это кучи огромной разницы.
• Я думаю, что речь идёт, всё-таки, про воду.

Правильный ответ:

• А Анатолий Бугаев Вам говорил, что про еду. В прошлый раз он говорил то, что Вы ему сказали отвечать, а теперь Вы стали отвечать и его не послушали. Но воды в Арктике огромное количество, как Вы можете догадаться, – с изрядным раздражением в голосе говорит ведущий.
• В этом и был парадокс вопроса. Я же не знаю.
• Парадокс, что каждые 4-5 месяцев атомный ледокол вынужден заходить в порт, чтобы пополнить запасы продовольствия.
• И всё? – вполголоса спросил Новиков под бубнёж сокомандников.
• Еды.
• Больше ничего? – продолжает Илья.
• Я не понимаю, кто разговаривает за кадром?!
• Я разговариваю, – дерзит знаток.
• Что Вы хотели?
• Да ничего.

В итоге Мухин поясняет, что команда всю минуту не отделяла воду от еды, полагая, что это всё продовольствие. Крюк же повторно информирует, что в Арктике пополнить запасы пресной воды без захода в порт – плёвое дело. Мол, есть опреснители, и, на худой конец, лёд вполне с этим справляются в автономном плавании.